Заколдованный замок - Страница 97

Утомленная и расстроенная Алиса откинулась на спинку кресла и впала в полудремотное состояние. Вдруг больной открыл глаза и приподнялся с неожиданной силой. Безумный ужас отражался на его внезапно покрасневшем лице. Глаза его горели, руки дрожали. Схватив руку Алисы, он вскричал сдавленным голосом:

— Смотри, смотри!.. Вон она!.. Как черная туча кружится она надо мной, чтобы схватить меня и высосать остаток жизни… Меня душит обвивающая меня красная веревка… Она отнимает у меня дыхание и леденит мои члены… Молись, Алиса! Спаси меня!.. Ты одна можешь сделать это, так как ты чиста. Когда ты молишься, появляется блестящая стрела, которая отгоняет чудовище и дает мне немного вздохнуть!..

Он умолк и упал на подушки, отчаянно отбиваясь от каких — то невидимых объятий.

С минуту обе женщины стояли неподвижно, парализованные суеверным ужасом. Но вдруг порыв жалости, любви и горячей веры наполнил сердце Алисы. В эту минуту она совершенно забыла все свои обиды и оскорбления. Ею овладело одно только страстное желание облегчить и спасти от погибели эту грешную душу, бессильно бившуюся в сетях таинственных законов, которые она оскорбляла. Упав на колени у кровати, Алиса подняла сложенные руки и с жаром вскричала:

— Всемогущий Боже и Милосердный наш Спаситель! Умилосердись над этим несчастным больным! Отгони ужасные видения нечистых духов, которые его преследуют. Ты, Который, будучи пригвожден ко кресту, простил своих палачей и для Которого нет настолько презренного существа, чтобы Ты отвернулся от него, брось милостивый взгляд на это ложе ужасной агонии! Не отдай этой души аду, который оспаривает ее у добра! Если час ее пробил, то умилосердись над ней и прими ее к Себе; если же Милосердие Твое, уже раз вырвавшее ее из гроба, дарует ей жизнь, то клянусь Тебе, Господи Иисусе Христе, я всю свою жизнь посвящу Беранже и моему ребенку. Одного я научу любить и уважать Твои законы, за другого я буду постоянно молиться, чтобы раскаяние и вера осветили его омраченную душу. Всю свою жизнь я посвящу на то, чтобы привести его к Тебе и чтобы услышать, как его преступные губы с верой и любовью будут произносить Святое Имя Твое!

По мере того, как она молилась, радостное выражение глубокой веры и энтузиазма освещало лицо молодой женщины. С ее ясным, чистым и невинным взглядом, в котором отражалось все ее существо, она казалась каким — то гением добра, перед которым должны отступить все злые и нечистые силы, оспаривавшие тело и душу больного.

Горячий и чистый порыв невинной души Алисы достиг до божественного Престола Искупителя, знающего все слабости человеческого сердца, которое жестоко борется с грубыми плотскими инстинктами.

И какая молитва может быть приятнее Спасителю, как не та, которая возносится к Нему чистою и лишенною всякого эгоизма? Легко умолять Господа и вымаливать у Него жизнь существа, с которым любовь связывает вас всеми фибрами вашего существа и смерть которого вырывает кусок вашего сердца и разбивает ваше счастье и будущее. Но в эту торжественную минуту Алиса не могла платить любовью за любовь, так как она не была любима и получала одни только оскорбления. Человек, жизнь которого она оспаривала и которому приносила в жертву свое будущее и свои надежды на счастье, не был для нее ни верным, ни любящим мужем. Он весь отдался другой женщине. Но именно это — то самоотречение и забвение всех обид и делало молитву Алисы высокой и приятной Иисусу Христу и привлекло на молодую женщину Его Божественную помощь и милосердие.

Вся отдавшись горячей молитве, молодая женщина забыла все окружающее и на минуту как бы освободилась от связывающих нас телесных цепей, что дало возможность проникнуть ее взгляду в невидимый мир. Вдруг Алиса увидела, как полутемная комната озарилась синеватым светом и при этом свете она заметила женщину, которую уже раз видела у изголовья Беранже. Как черная туча, испещренная кровавыми молниями, вилась она над больным. Фосфоресцирующая нить, наполовину черная, наполовину красная, связывала ее с Беранже.

На бледном лице, с красными, как кровь, губами отражались все неудовлетворенные страсти и все нечистые желания, раздиравшие эту несовершенную душу. Глаза ее, полные ярости и ужаса, переходили от больного к странному и ужасному существу, которое гордо и грозно стояло перед ней задрапированное в красный, как раскаленная лава, плащ. Беспощадная и жестокая улыбка освещала его лицо зловещей красоты. Жестокий и острый, как стальное лезвие взгляд его был устремлен на нечистого духа, который дрожит, чернеет и, затем, со свистом падает к его ногам и начинает извиваться как змея.

В эту минуту комнату пронзил яркий луч, похожий на серебряную нить, и отделил группу нечистых духов от остальной части комнаты, а в ногах кровати появилось сияющее существо, чистой и строгой красоты. На нем была надета серебристая туника; блестящая кираса закрывала его грудь. Черные, шелковистые кудри ниспадали на плечи, за которыми видны были два крыла ослепительной белизны. Из этих крыльев исходил свет, заливший всю комнату. В поднятой руке он держал меч, лезвие которого было похоже на молнию.

На минуту ясный и глубокий взгляд посланца Неба с добротой и любовью остановился на Алисе, а затем повелительно устремился на духа зла. Тот отступил, увлекая за собой чудовище, лежавшее у его ног.

Вдруг Беранже, лежавший до сих пор неподвижно, поднялся на своем ложе. Широко открытые глаза его с недоумением устремлялись то на Небесного посланца, то на зловещую группу, отделенную от него серебристой нитью. Затем, с горячей мольбой он протянул обе руки к сияющему существу. В этом омраченном сердце, в этой неизведанной бездне, которую называют душой человека, блеснул луч раскаяния, явился порыв к добру, истинная мольба к Отцу всех. Несмотря на то, что этот порыв был короче и быстрей, чем дуновение ветра, этого было достаточно, чтобы свет восторжествовал над хаосом, в который была погружена душа грешника. Этот быстрый порыв души имел страшное могущество, так как дух тьмы отступил назад, точно под давлением воздуха, и уступил место светлому духу, который, подняв руку, как будто отталкивал его. В эту минуту из огненного меча брызнула молния, и нить, связывавшая Беранже с нечистым духом, оборвалась. Ужасная группа побледнела и быстро исчезла. Второй луч упал на Беранже, который опрокинулся на подушки. Затем, свет угас и комната приняла свой обычный вид.