Заколдованный замок - Страница 32

— Другими словами, ты завела интригу с господином Нервалем?

— Нет! Первым моим любовником был драгунский офицер, виконт М. Он уже несколько месяцев ухаживал за мной, когда Феликс уехал на шесть недель по делам Республики, на самом же деле, чтобы сделать приятное одной даме полусвета. Я отомстила ему, отдавшись виконту.

— Почему же вы разошлись?

— Потому что Поль наделал глупостей и задолжал кругом. Родные заставили его выйти в отставку и уехать в провинцию. Позже я узнала, что он женился и взял большое приданое. Год спустя я сошлась с Нервалем. Я люблю его и он обожает меня. Но долго ли это будет продолжаться?

— Отчего бы он мог перестать любить тебя? На твоем месте я развелась бы с Лаверди и вышла замуж за Нерваля.

— Кто знает? Выиграла бы я от этой перемены? По натуре все мужчины непостоянны, и несравненный любовник может сделаться отвратительным мужем. Итак, пожалуй будет лучше сохранить Феликса. Придет время, когда лета заставят отказаться от любви и когда почувствуешь себя утомленной бурной жизнью. Тогда, виновные оба, мы не будем имет права упрекать друг друга. Конечно, чужие по сердцу, мы будем связаны только привычкой, и одно это чувство должно будет наполнить пустоту нашего домашнего очага.

— Марион! Какая горечь звучит в твоих словах! Нет, несмотря на свободу, какой ты пользуешься, несмотря на страсть к тебе этих господ, ты несчастлива. Эти господа уйдут от тебя и обзаведутся своей семьей. В твоей жизни они играют только роль эпизода. Нет! Должно быть, ужасно постоянно лгать, вечно обманывать и не иметь любимого существа, которое понимало бы меня так же, как я его понимаю, и которому я могла бы посвятить все силы своей души. Между любовником и его любовницей нет ничего священного — ничего, кроме чувственной любви и, может быть, презрения к женщине, отдавшейся ему. Как можно выносить подобную возможность? Нет, я бы умерла! — вскричала Алиса, и несколько слезинок скатилось по ее щекам.

Марион Лаверди закрыла глаза, губы ее нервно дрожали. Затем она быстро выпрямилась и вскричала, откинув назад свою красивую голову:

— Довольно слез и сожалений о непоправимом! Долой все грустные мысли! Ни один из них не стоит наших слез — этой горькой реки, по которой мы плывем к адюльтеру. Предсказываю тебе, Алиса, что ты тоже совершишь этот переезд: сам маркиз заставит тебя это сделать. Итак, оставим все это. Скажи лучше, как нравится тебе Гюнтер? Это очаровательный юноша, и я уверена, что он сделается твоим утешителем.

— Как можешь ты так говорить, Марион! — вскричала, вспыхнув, Алиса. — Барон Рентлинген достаточно уважает меня, чтобы когда — нибудь попытаться опозорить меня. Это строгий и честный человек. Его жена будет очень счастлива, так как он не женится по легкомыслию и сдержит то, в чем поклянется перед алтарем. Для него эта торжественная минута не будет скучной церемонией, как для Беранже.

Алиса села. Губы ее нервно дрожали, глаза были влажны.

— Если бы ты знала, Марион, — продолжала она, — как я была взволнована во время брачной церемонии! Мне казалось, что вокруг нас образуется таинственный круг, связывающий нас на всю жизнь. Я далеко отбросила все свои сомнения и беспокойства, начинавшие осаждать меня. В моем да, которым я ответила на торжественный вопрос священника, звучала твердая решимость быть верной и преданной мужу до самой смерти.

— И что же? С того времени ты уже сильно изменила свое мнение, если спрашиваешь меня, трудно ли изменить мужу? — лукаво заметила Марион.

— Это правда! Я очень изменилась. Тогда я находилась под впечатлением разговора с моим старым исповедником. «Дочь моя! — сказал мне этот достойный старец. — В новой жизни, начинающейся для тебя, ты должна запастись большой любовью и большим терпением. Главное же, приготовься много прощать. Всегда прощать, никогда не осуждать, судить снисходительно и избегать мести — таков закон Христа и долг женщины. Мужчины, увы! часто оскорбляют самые святые чувства женщины, а оскорбленное самолюбие — плохой советник. Платить око за око, зуб за зуб не трудно, тем более, что оружие мести, адюльтер, всегда находится под руками. Но это оружие обоюдоострое, так как оно убивает уважение к самой себе. Итак, дочь моя, старайся подняться до той чистой любви, которая все терпит и прощает, так как она не имеет ничего общего с чувственной любовью». Тогда мне казалось легко жить по этим правилам, но теперь во мне зародилось злое чувство к Беранже, и у меня не хватает силы простить ему. Между нами стоит презренное создание, которое он предпочел мне и из — за которого он по целым неделям оставляет меня одну, больную. Как только я вспоминаю об этом, между нами становится что — то ледяное. Но самое ужасное то, что я больше не уважаю его. Тем не менее, я не могу опускать перед ним глаза и дать ему возможность бросить мне в лицо свое презрение. Наконец, я не хочу страдать, как страдаешь ты. В твоем смехе звучит горечь и разочарование. Я прочла в твоих глазах, что ты любила и любишь этих людей, которые тебя бросят и которых ты не станешь удерживать, так как ты не куртизанка. Но ни один из них никогда не наполнит пустоту твоей домашней жизни. Итак, если я когда — нибудь полюблю другого, я или по — прежнему останусь одинока, или буду принадлежать ему по закону. Гюнтер не только красив, он очень интересен. Его строгое благородство очаровывает меня и легко могло бы меня соблазнить, но я уверена, что он сам, если любит, не захочет меня замарать. Он пожелает тогда по закону обладать мною.

Алиса умолкла. Она была очень взволнована, щеки ее пылали. Молча слушавшая ее Марион покачала головой.